Пётр Вяземский
«Баден-Баден»
Люблю вас, баденские тени, Когда чуть явится весна,
И, мать сердечных снов и лени, Еще в вас дремлет тишина;
Когда вы скромно и безлюдно Своей красою хороши,
И жизнь лелеют обоюдно — Природы мир и мир души.
Кругом благоухает радость, И средь улыбчивых картин
Зеленых рощей блещет младость В виду развалин и седин.
Теперь досужно и свободно Прогулкам, чтенью и мечтам:
Иди — куда глазам угодно, И делай, что захочешь сам.
Уму легко теперь — и груди Дышать просторно и свежо;
А всё испортят эти люди, Которые придут ужо.
Тогда Париж и Лондон рыжий, Капернаум и Вавилон,
На Баден мой направив лыжи, Стеснят его со всех сторон.
Тогда от Сены, Темзы, Тибра Нахлынет стоком мутных вод
Разнонародного калибра Праздношатающийся сброд:
Дюшессы, виконтессы, леди, Гурт лордов тучных и сухих,
Маркиз Глаголь, принцесса Веди, — А лучше бы не ведать их;
И кавалеры-апокрифы Собственноручных орденов,
И гоф-кикиморы и мифы Мифологических дворов;
И рыцари слепой рулетки За сбором золотых крупиц,
Сукна зеленого наседки, В надежде золотых яиц;
Фортуны олухи и плуты, Карикатур различных смесь:
Здесь — важностью пузырь надутый, Там — накрахмаленная спесь.
Вот знатью так и пышет личность, А если ближе разберешь:
Вся эта личность и наличность — И медный лоб, и медный грош.
Вот разрумяненные львицы И львы с козлиной бородой,
Вот доморощенные птицы И клев орлиный наклейной;
Давно известные кокетки, Здесь выставляющие вновь
Свои прорвавшиеся сетки И допотопную любовь.
Всех бывших мятежей потомки, Отцы всех мятежей других,
От разных баррикад обломки, Булыжник с буйных мостовых.
Все залежавшиеся в лавке Невесты, славы и умы,
Все знаменитости в отставке, Все соискатели тюрьмы.
И Баден мой, где я, как инок, Весь в созерцанье погружен,
Уж завтра будет — шумный рынок, Дом сумасшедших и притон.